Барышева Юлия Александровна,
аспирант кафедры литературоведения и журналистики
ЕГУ им. И.А. Бунина
(научный руководитель –
доктор филологических наук, профессор А.А. Дякина)

Аннотация. В статье рассматриваются предпосылки формирования и особенности трансляции представлений о социокультурной повседневности советского общества послевоенного периода в литературном и общественно-политическом периодическом издании.

Ключевые слова: «Литературная газета», послевоенное десятилетие, повседневность, советское общество, социокультурная реальность, идеология.

В первое послевоенное десятилетие в СССР складывалось особое социокультурное пространство с новыми категориями граждан и новым типом повседневности. Перемены в общественном сознании вносили серьёзные коррективы в уже сформированную систему ценностей советского человека, ощутимо влияя на характер взаимоотношений между народом и государственной властью.

Принимая во внимание многообразие трактовок и междисциплинарных подходов к исследованию обыденной культуры, повседневность можно определить, в сущности, как специфическую область социальной реальности, факторами формирования которой выступают экономическое и политическое устройство страны. «Товарно-денежные отношения, производственные технологии и характер труда оказывают значительное влияние на повседневный уклад и формируют обыденную среду. От экономической компоненты зависит разнообразие повседневной культуры, на уровне которой ярко отражается социальная структура общества. Властные отношения детерминируют культуру повседневности различных социальных групп и воздействуют на обыденный слой культуры» [5, с. 98].

Образ повседневности послевоенного советского общества, транслируемый через официальные доклады, систему образования, литературу и средства массовой информации, не всегда соответствовал реальному положению дел. Люди, пережившие страшные годы войны, в первую очередь, надеялись на либеральную трансформацию сталинского режима, преодоление жилищного и продовольственного кризисов, решение проблемы скудности потребительского рынка. Идеология социализма исключала проблемы, связанные с бытом и повседневностью, из перечня особенно значимых. Задачам воспитания «нового человека», лишённого индивидуальности, строившего коммунизм и живущего ради высоких идеалов служения стране, обыденность противоречила. По мнению М.В. Воробьёвой, «официальная советская культура боролась с повседневностью как областью относительно свободной от давления государства» [1, с. 33].

Четвёртая пятилетка развития народного хозяйства, подходившая к завершению в 1950 году, была направлена на полное восстановление экономики подвергшихся немецкой оккупации районов. Приоритет отдавался производственным объектам, выпуску различных видов сельскохозяйственной и промышленной продукции, увеличивались расходы на оборону. Жилищное строительство финансировалось по остаточному принципу.

Закрепление престижа страны на международной арене считалось предпочтительнее решения бытовых проблем рядовых советских граждан. «Временные трудности» выступали необходимой жертвой для защиты СССР от многочисленных врагов. «“Угроза войны” всегда была сильным козырем в руках советской пропаганды, позволяющим манипулировать общественным мнением, и в случае проявления общественного недовольства всегда главную ответственность списать на “происки империализма”» [3, с. 134].

Опасные либеральные идеи возникали, в основном, в среде интеллигенции, усиление контроля над которой повлекло ужесточение цензуры и пропагандистской роли печати, и стало одной из причин содержательно-типологических изменений в СМИ. В частности, значительные перемены коснулись «Литературной газеты», преобразованной постановлением Оргбюро ЦК ВКП (б) в литературное и общественно-политическое издание с широкой корреспондентской сетью и серьёзной материально-технической базой. Таким образом, газета, с 1929 года являвшаяся главным периодическим изданием о литературной жизни страны, в плане тематического разнообразия, возможностей освещения социалистического строительства, скорости реагирования на политические ситуации, могла конкурировать со многими исключительно общественно-политическими СМИ.

Деятельность специальных и собственных корреспондентов «Литературной газеты» распространялась на все союзные республики и далеко за пределы СССР. В последний год четвёртой пятилетки развития народного хозяйства особое внимание уделялось положительным итогам проделанной работы и дальнейшим перспективам строительства «нового мира». В № 45 впервые появляется рубрика «Наша советская жизнь» с подзаголовком «От корреспондентов “Литературной газеты”», объединявшая в среднем от двух до пяти небольших публикаций, из номера в номер связанных если не тематически, то идеологически и идейно.

Основываясь на выходивших в рамках рубрики материалах, выделим несколько направлений презентации социокультурной реальности в «Литературной газете» 1950 года:

1) жизнь и деятельность людей в колхозах и совхозах – освоение новых территорий, садоводство, благоустройство, электрификация, трудовые рекорды, появление сельскохозяйственной авиации (И. Кремлев «Отвоёванная земля», Астрахань; И. Кряжев «Село имени колхозного садовода», Армянская ССР; М. Лазарев «Леса, превращённые в сады», Нальчик; П. Потапов «Шахтёрские сады»; П. Ребрин «Сад-музей», Омск; Н. Никитушкин «На 878-м километре»; П. Бахмутский «Труд Максима Севастьянова»; Б. Дижур «Колхозный курорт», Свердловск; Р. Яковлев «В отдалённом районе»; С. Кожевников «Говорит пастушья стоянка», Горно-Алтайская автономная область; М. Павлов «В степи под Херсоном»; П. Макрушенко «Самолёт летит над полями…», Киев).

2) машиностроение и новые технологии в промышленном производстве, труд и досуг заводского рабочего (Б. Рест «Новое “Тоотси»”, Эстонская ССР; Ю. Яковлев «Над Цемесской бухтой»; В. Реут «Заводская обсерватория»).

3) образование и наука, здравоохранение, книги и искусство в жизни советского человека (А. Вересов «Спустя 20 лет», Ленинград; Н. Никитушкин «Слесарь стал старшим инженером»; О. Серова «Признание книги, Улан-Удэ; А. Кулик «“Ай-Чурек” в Таласской долине»; В. Реут «Книги, помогающие творить»; М. Лазарев «Огни Псыгансу», Кабардинская АССР; С. Муканов «На джайляу»; А. Синельников «Крылья жизни»).

Стоит отметить и серию публикаций о строительстве каналов и гидроэлектростанций на реках Волга, Аму-Дарья и Днепр в № 89, 103.

Можно считать, что советская жизнь на страницах «Литературной газеты» представляла собой, в некотором роде, непрерывное социалистическое соревнование. Это мнение отчасти подтверждают, например, слова зоотехника С.И. Штеймана в публикации М. Жестева «В совхозе тридцати Героев»: «Наука не знает преград, – наша советская наука, в которой мысль учёного и трудовая практика неразрывны, где человек, творя, работает и, работая, творит» [2, с. 1]. Этот пафос безусловной самоотдачи на благо государства и во имя высоких коммунистических идеалов пронизывал все сферы социального бытия, формируя стереотипные картины повседневности.

Идеологический догматизм во многом определял и представление социокультурной реальности советского общества в средствах массовой информации. «Литературная газета» в данном случае не стала исключением и, вероятно, не могла им стать, существуя в жесточайших рамках цензуры послевоенного времени.

Библиографический список

1. Воробьёва М.В. Городской советский быт: клише идеологии и реальность / М.В. Воробьёва // Социокультурное развитие города: история и современность: сборник научных трудов. – Екатеринбург: Уральский институт социального образования, 2006. – С. 24-39.
2. Жестев М. В совхозе тридцати Героев / М. Жестев // Литературная газета. – 1950. –№ 52. – С. 1.
3. Зубкова Е.Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945–1953. – М.: РОССПЭН, 1999. – 229 с.
4. Литературная газета: 1950. – № 45–127. – 4 с.
5. Назарова Н.В. Повседневность как культурно-историческая категория / Н.В. Назарова, Л.Г. Скульмовская // Теория и практика общественного развития. – 2014. – № 12. – С. 97–101.